«На другой день в 7 1/2 часов мы оставили Царьград, и спустя немного «Эльборус» пустился в Мраморное море. Скоро, переехав через него, остановились близ города Галлиполи. Миновав Дарданелльский пролив, пустились в Архипелаг. Мы плыли темно-синими его водами, придерживаясь левого азиатского берега. Вот вдали показались разные суда: это близ острова Тенедоса. Пароход побежал мимо этого острова. Я мог заметить только полуразрушенные древние укрепления и бойницы да на пригорке несколько ветряных мельниц. По горе виднелись зеленеющие поля. Жителей было не видно.

Чрез несколько времени показался большой гористый остров Метелен с городом того же названия. Наш пароход вошел в гавань и стал на якоре. Вид города очень красивый; он расположен по холмам между двух высоких гор, и на одной из них, по свесившейся над морем скале, расположена была старая крепость, на которой развевался турецкий флаг. На наш пароход нагружались некоторые товары, преимущественно деревянное масло, и садились новые путники. На другой день утром «Эльборус» вошел в Смирнскую гавань. Здесь наш пароход должен был простоять более полутора суток. Воспользовавшись свободным временем, я с одним богомольцем отправился на баркасе осматривать город Смирну. Этот город стоит в котловине, окруженный с трех сторон (кроме западной — к морю) значительной высоты горами. Домов очень много каменных, разной постройки, т.е. и европейской, и азиатской; улицы хоть и тесные, но чистые. В окрестностях города и в нем самом много садов — кипарисовых, финиковых и виноградных; некоторые из этих садов уже распустили свою приятную зелень. (Мы осматривали город 31 марта.) По улицам за отсутствием многолюдства ходить было удобно.

Мы сходили в греческую православную Церковь св. Николая Чудотворца к преждеосвященной обедне. Храм обширный; иконостас и вся внутренность из разноцветного мрамора; иконы — старинного писания; везде чистота. Вообще храм прекрасный. Молящихся было много. Одна странность бросилась в глаза: мужчины, все без изъятия, стояли в фесках,чалмах и некоторые в шляпах.

В 4 1/2 часа пополудни «Эльборус» снялся с якоря и мы оставили берега Смирны. На другой день (1 апреля) пароход быстро шел между разными скалистыми островами. День был тихий, ясный, теплый, солнечный — первый прекрасный день со времени отправления нашего из Одессы. Морские волны тихо колебались, с брызгами ударяясь об утесы островов и о борт нашего парохода. Часа в 4 пополудни мы прибыли к острову Родосу, который называется турецкой Сибирью. Город, расположенный на мысе отлогой горы, довольно красивого вида. Садов, которые уже зеленелись, было много. С моря город обнесен каменной стеной, над которой в городе возвышались турецкие мечети. По берегу моря стояли круглые, наподобие ульев, каменные ветряные мельницы. Улицы в городе — узкие, вымощены камнем. Лавок с разными товарами довольно; кофейные — довольно сносны; в них сидели турки и греки, куря кальян и попивая кофе. Вино (красное) «тенедос» — дешево и очень приятно вкусом.

На улице повстречался мне грек, который сделал мне приветствие по-русски и спросил: из какой я губернии? Оказалось, что он бывал в Херсонской губернии и даже в Таганроге. Потом он предложил мне купить у него канареек.

– Дороги ли? — спросил я.

– Старые певчие — 10 рублей, а молодые — 2 1/2 рубля за десяток.

Зная, что греки всегда запрашивают ужасно дорого, мне все-таки этакая цена показалась подходящей: купить следовало бы; но что мне было бы с ними делать при еще дальнем путешествии в Иерусалим и потом обратно – в Россию? Вот если бы я ехал домой — другое дело. Так и не пришлось мне купить прекрасных певчих птичек. В 8 часов вечера пароход снялся с якоря и скоро вступил в Средиземное море. Ночь была тихая и спокойная.

Через день — 3 апреля, в 8 часов утра — мы пристали к довольно живописному острову Мерсине. Город на отлогой скале; весь окружен садами. В нескольких верстах от города высокие горы, на которых клубились облака. В городе Мерсине я встретился с татарами, которые, по расспросам, были кавказские, Пятигорского уезда, с реки Кумы; приняли турецкое подданство, и их поселили сюда. Они были очень недовольны здешним местопребыванием и желали бы снова возвратиться на родину; но не знали как, боясь турецкого правительства. Татары были очень любезны; водили меня по садам, где росли лимоны, апельсины, померанцы; угощали в луканде закуской и вином. Расстались мы по-приятельски. Когда я вернулся на пароход, то пассажиров на палубе набралось всех более 300 человек; теснота была чувствительна».